Знак чудовища - Страница 46

* * *

В чаще пришлось перейти на быстрый шаг. Деревья здесь росли так густо, что порой приходилось протискиваться между стволами, оплетенными темно-зелеными щупальцами вьюнков. Здесь было темно — это Сигмон отметил первым делом. Густые кроны закрывали солнце, и в чаше парил полумрак. Здесь пахло сыростью и тленом, а под ногами иногда чавкало.

— Постой, — велел Рон, когда они выбрались из самых зарослей на крохотную полянку. — Погоди минуту.

Сигмон остановился, поджидая алхимика. Тот встал рядом, огляделся. По-простому запустил пятерню в гущу светлой шевелюры и прищурился.

— Значит, так, — сказал он. — Сейчас проходим полянку, а дальше бежим что есть сил. Ты, главное, не отставай и ни на что не обращай внимания. Сейчас для нас главное — поскорее выбраться из чащи.

— Зачем торопиться? Погони больше нет.

— Долго объяснять, — отмахнулся алхимик. — Просто беги за мной — и все.

— Может быть, все-таки скажешь, в чем дело? Почему мы должны бежать, рискуя переломать ноги?

— Тсс!

Рон поднял голову, словно принюхиваясь к легкому ветерку, прошелестевшему над головами беглецов.

— За мной! — крикнул он и бросился бежать.

Сигмон, доверившись новому знакомому, помчался следом. Это было нелегко: все-таки лес, а не герцогский парк. Меч тан держал в левой руке, клинком к себе, стараясь не цеплять им за кусты. Страшно неудобно, но ничего другого в голову не пришло. Сооружать перевязь и ножны не было времени, а старые, те, что были родом из Вента, он потерял где-то по дороге в Сагем.

И все же они двигались быстро. Не так, как удирая от погони, но и не шагом. Квартерон легко скользил меж зарослей, тан мчался следом, стараюсь не терять его из вида. Это было непросто: фигура алхимика беспорядочно металась меж деревьев, как петляющий заяц, шарахаясь от любого подозрительного куста. Тан весь вспотел, пытаясь повторить путь полуэльфа, но не отводил от него взгляда. А все-таки он отвлекся.

В гуще леса стало еще темнее, и Сигмон вскинул голову, пытаясь высмотреть дорогу. В этот момент он и заметил огромную змею — гибкая кишка толщиной в человеческую ногу заворочалась на дереве, в самых зарослях вьюнков, оплетавших замшелые стволы. И Рон очутился как раз под ней.

Тан вскрикнул, алхимик прыгнул в сторону и исчез в зарослях. Сигмон бросился следом, обходя опасное дерево стороной. В этот момент под ноги попалась сухая ветка, Сигмон запнулся и с разбега рухнул в заросли лопухов. Он вскочил, наклонился за мечом, но сильный удар в спину сбил его с ног.

Откатившись в сторону, Сигмон приподнялся и 'видел, что с дерева его атакует огромная змея. Тан успел только моргнуть, но змее этого хватило.

Гибкое тело, толщиной в руку, легко оплело грудь человека и стиснуло так, что хрустнули ребра. Чужая шкура мигом отвердела, превратилась в панцирь, и Сигмон успел глотнуть воздуха. Потом змея прижала тана к земле, а ее хвост петлей затянулся вокруг горла. Сигмон захрипел и схватился за эту петлю, пытаясь ее ослабить.

Сначала он не поверил тому, что нащупали его пальцы. Он так удивился, что ослабил хватку и чуть не поплатился за это жизнью. Но когда в горле что-то хрустнуло, он рванул живую петлю изо всех с и чуть ослабил ее. И только тогда, хватанув воздуха закричал от ужаса.

Это была не змея. Вместо холодной кожи пальцы Сигмона нащупали теплую и шершавую кс дерева. Тана пытался задушить оживший вьюн оплетавший деревья.

Второго вопля не получилось — ожившее дерево снова сдавило горло, и тан запыхтел, пытаясь разомкнуть петлю на горле. Пальцы царапали кору, кора царапала шею, и две силы боролись на равных. Ожившая ветка возила Сигмона по земле слов кошка, треплющая мышь. Жирная лесная земля забивала рот, сухие ветки и иголки царапали тело, тан этого и не замечал. Он хотел только одного разжать смертоносную удавку.

Пальцы окаменели. Казалось, еще миг — и о сломаются, не выдержав напряжения. И все же дерево уступило живой плоти чудовища. Медленно едва заметно, ветка поддалась, а потом с хрустом стала рваться в руках Сигмона, как многожильный корабельный канат. Древесные волокна одно за другим лопались с сухим треском, корчились под пальцами, словно и вправду были живыми. Но — рвались.

Глотнув воздуха, Сигмон взревел и одним двжением оборвал верхушку вьюнка, что пыталась е задушить. Грудь стиснуло еще сильнее, взбесившийся вьюнок приподнял свою жертву, ударил о землю… И рука Сигмона наткнулась на оброненный меч.

Порезав палец, он ухватился за лезвие левой рукой, перехватил правой за рукоять и взмахнул, пытаясь дотянуться до ветви. Та, почувствовав угрозу дернулась в сторону и протащила тана по траве. Лицо расцарапали мелкие ветки, в шею вонзился сук, но меча Сигмон не выпустил. Извернувшись он, рубанул по живому корню и на этот раз попал. Из зарубки, размером с ладонь, хлынул густой белый сок, тут же свернувшийся склизкими комьями. Тан не стал их разглядывать — в два удара он перерубил вьюнок и вскочил на ноги.

Первым делом он скинул с себя обрубленную и успевшую затвердеть ветку, потом обернулся к дереву. Из листвы к нему тянулось с десяток тоненьких корешков, больше напоминавших усики. Тан обрубил пару самых наглых и попятился, не решаясь повернуться спиной к ожившему дереву.

— Сигмон! — раздалось сзади. — Беги!

Тан развернулся и увидел алхимика, выглядывающего из-за куста. Сигмон бросился к нему, и в тот же миг что-то твердое ухватило за лодыжку, сжало — словно капкан защелкнулся. Нога подвернусь, тан повалился вбок и закричал от боли, чувствуя, как рвутся связки под коленом. Упав на бок, он попытался приподняться, но боль молнией пронзила лодыжку, и он откинулся обратно. Но Сигмон спел заметить, что его нога и правда попала в капан: два огромных корня сжали ее, как невольничья солодка. И продолжали сжимать сильнее, грозя раздробить кости.